Икона Воскресение Христово

1691 год, XII в., Москва, Оружейная палата, Тихон Иванов Филатьев

Дерево, левкас, темпера, золочение, серебрение

107,2х76,4 см

Доска без ковчега, из трех частей, с узкой надставкой справа; с оборота скреплена двумя врезными сквозными шпонками. Стыки досок скреплены при реставрации, шпонки перебиты. На лицевой стороне обширные тонированные левкасные вставки на полях, вертикальные вставки с реконструкцией живописи по стыкам досок, на изображении позема. Реконструирован лик царя Давида, фигура жены-мироносицы слева. Многочисленные потертости и утраты красочного слоя, золота и серебра по всей поверхности. Личное письмо, за исключением лика царя Давида, хорошей сохранности. Реставрационные тонировки и прописи по всей поверхности. Рисунок в изображении Иерусалима усилен и восполнен по утратам. Листовое золото во многих местах переложено и искусственно состарено, золотопробельные разделки прописаны и реконструированы в утраченных частях. Надпись на верхнем поле реконструирована по фрагментам авторской. Остатки старого покрытия.

Композиция иконы оригинальная для своего времени и совмещает в редком сочетании несколько отдельных эпизодов. Воскресение Господне представлено на иконе двумя сценами. Всю нижнюю часть композиции занимает его традиционное для восточно-христианской иконографической традиции изображение, которое акцентирует внимание на символическом значении этого события: Христос спускается в ад и выводит из него томившихся там до его искупительной жертвы праведников, открывая путь всему человечеству к спасению. Левее изображены спускающиеся в ад и разбивающие его врата ангелы, которые побивают бесов и заковывают в цепи сатану. Справа от Христа представлено шествие праведных в рай, возглавляемое Благоразумным разбойником с крестом в руках. Его стоящая на фоне райских врат фигура масштабно уменьшена, что создает эффект глубины пространства. Ниже фигуры Иоанна Предтечи и пророка Моисея, держащего в руках скрижали Завета. За ними сонм ангелов, один из которых, обернувшийся к Христу, держит в руке терновый венец — уникальную деталь для данного сюжета. Шествие в рай образует композиционную диагональ, идущую из нижнего левого угла направо вверх.

 

Вторая сцена, изображающая Воскресение Христово исторически — в виде Восстания от гроба, помещена в левом верхнем углу на фоне горы с пещерой. Правее в отдалении представлена Голгофа с тремя крестами, а за ней град Иерусалим, из которого к гробу Христа шествуют две жены-мироносицы. Таким образом, в иконе присутствует полный двойной вариант изображения Воскресения Христова. Во второй половине XVII века он был распространен в иконописи крупных купеческих городов, особенно поволжских, где получил развернутую схему с целым рядом дополнительных эпизодов. У жалованных мастеров Оружейной палаты, предпочитавших писать Воскресение Христово как Сошествие во ад, полный вариант двойной иконографии практически не встречается, а если и присутствует, то в сильно редуцированном виде.

Икона представляет собой редкий для Оружейной палаты пример попытки совмещения столичной и поволжской традиций в иконографии Воскресения, отличающийся оригинальным композиционным решением. Возможно, его использование у Тихона Филатьева определяется ярославским происхождением художника и его связью с местной традицией.

На иконе имеется подлинный автограф жалованного царского иконописца Тихона Иванова Филатьева (ум. 1732) — одного из наиболее значительных художников Оружейной палаты конца XVII — начала XVIII века. Авторство художника также подтверждается многочисленными аналогиями среди других его подписных работ.

Чрезвычайно интересен прием изображения сияния вокруг Христа, где художник стремится передать эффект полупрозрачности и одновременно густоты сферы, окутывающей фигуру. Справа от нее изображен праведник, наполовину скрытый сиянием, так что лик его виден лишь частично. Это не утрата авторской живописи, а первоначальный замысел художника: по краям сферы видны просвечивающие через нее детали изображения.

Икона предназначалась для местного ряда иконостаса небольшого храма или придела. Возможно, была храмовым образом.