Художественная бронза Морана

В середине XIX века в России было положено начало промышленному выпуску художественной бронзы. Этому способствовало появление паровых машин, расширение производства и широкое внедрение нового для того времени метода гальванопластики, который удешевлял и убыстрял процесс изготовления декоративных предметов. Немаловажную роль в становлении промышленного выпуска бронзы играли также большие придворные и правительственные заказы, крупнейшими из которых были работы по оформлению Кремлевского дворца и храма Христа Спасителя в Москве и Исаакиевского собора в С.-Петербурге.

В короткий срок появился ряд крупных предприятий, которые на фоне мелких производств выделялись объемом выпускаемой продукции и ее высоким качеством. Бронзовщик Шопен превращает бывшую мастерскую Герена в фабрику, начинает работать гальванопластический завод герцога Лейхтенбергского, открывают свое дело такие крупные впоследствии фабриканты, как Моран и Верфель.

Эти предприятия, каждое из которых имеет свою историю и особенности, объединяет то, что, несмотря на иностранные фамилии их владельцев, они стали основой русской художественной бронзолитейной промышленности.

Фабрика Морана известна специалистам по бронзе и коллекционерам главным образом благодаря тем, имеющим клейма, отливкам камерной реалистической скульптуры, которые выполнялись здесь в конце XIX – начале ХХ в. Специфической особенностью фабрики Морана с середины XIX в. до последних лет существования было замечательное монументальное литье, традиции производства которого были использованы и в советское время.

Поскольку биографических данных многих русских предпринимателей практически нет, все сведения о них можно почерпнуть лишь из истории принадлежавших им производств. Скудные и зачастую единственные источники сведений о мастерах-бронзовщиках сухие статистические материалы и отчеты о художественно-промышленных выставках.

Одним из специалистов, приехавших из Франции вместе с Шопеном, был гравер Адольф Петрович Моран. Интересно уже то, что оба француза, так много сделавшие в России для развития производства художественной бронзы, большую часть жизни провели в нашей стране, так и не приняв ее подданства, и вернулись во Францию, чтобы на родине закончить свои дни.

В 1849 г. Моран числился владельцем собственной бронзолитейной фабрики – этот год указывается как время основания его фабрики во всех справочниках, хотя, скорее всего, первоначально он основал мастерскую. Ассортимент фабрики был примерно таким же, как и у его бывшего хозяина: разнообразные осветительные приборы и интерьерная бронза. Для расширения своего производства Моран в 1857 г. покупает вместе с русскими поддаными Эмилием Ивановичем Генке и Константином Дмитриевичем Плеске гальванопластический цех бывшего завода герцога Лейхтенбергского, и предприятие получает название фабрики бронзовых, гальванических и медных изделий. Новые владельцы, в связи с продажей места, где располагался завод герцога Лейхтенбергского, Главному Обществу Российских железных дорог, перенесли свои мастерские в устье Обводного канала и расширили производство за счет выпуска медных труб, кранов, гвоздей и тому подобных изделий.

Подобная практика устройства при бронзолитейном предприятии дополнительных цехов, производящих недорогие, пользующиеся широким спросом вещи из других металлов, широко применялась крупными бронзовыми фабрикантами. Поскольку художественная бронза в России всегда являлась чрезвычайно дорогим предметом потребления и круг покупателей ограничивался состоятельными сословиями, было крайне невыгодно расширять производство за счет увеличения ассортимента и количества бронзовых изделий. Поэтому рентабельность производства достигалась за счет выполнения крупных заказов, выпуска ряда дорогих и, как теперь принято говорить, эксклюзивных бронзовых изделий, а также за счет продажи мелких изделий из накладного серебра, мельхиора, меди, железа и чугуна. Из наиболее крупных предприятий, кроме Морана, так же работали фабрика Шопена и предшествовавший Морану завод герцога Лейхтенбергского.

В течение очень короткого срока – с 1857 по 1861 гг. фабрика Генке, Плеске и Морана выдвигается в ряд ведущих бронзолитейных предприятий. Прекрасная техническая база, доставшаяся от завода герцога Лейхтенбергского, позволила ввести метод механической отливки, которая не требовала последующей проработки поверхности и позволяла тиражировать относительно недорогую художественную продукцию, по качеству и цене выдерживавшую конкуренцию с французскими изделиями.

На фабрике также был усовершенствован процесс гальванической позолоты, проходившей последующую термическую обработку. Позолота Морана обладала столь высокими прочностью и качеством, что на фабрике принимались заказы на изделия с определенным содержанием золота на поверхности изделия.

К 1861 г., когда фабрика Генке, Плеске и Морана выступила экспонентом на С.-Петербургской выставке российских мануфактурных изделий, это было большое капиталистическое предприятие с двумя паровыми машинами и годовым оборотом в 220 000 рублей, что являлось весьма значительной суммой для того времени. На фабрике, где работало около 360 рабочих, были организованы медицинская помощь с бесплатными лекарствами и страховая касса.

За высококачественные произведения и достижения в области бронзолитейного производства фабрику Генке, Плеске и Морана назвали «одним из самых замечательных экспонентов выставки». К этому времени на волне больших правительственных и придворных заказов на бронзу для Исаакиевского собора и храма Христа Спасителя, для реконструировавшихся интерьеров Зимнего дворца Зимнего дворца и залов Большого Кремлевского дворца «поднялись» многие бронзовые фабриканты, в том числе Ф. Шопен и А. Моран.

Несомненно, что на отечественном художественном рынке того времени велась довольно сильная конкурентная борьба, в результате которой во второй половине XIX века в С.-Петербурге сохранились три крупных предприятия Верфеля, Шопена и Морана и довольно большое количество мелких мастерских.

Экспозиции работ фабрик Шопена и Морана были наиболее яркими на выставке 1861 г. И словно соревнуясь в привлечении внимания зрителей к своим разделам, они выставили наряду с другими предметами: Шопен – две большие фигуры индейца и индеанки с лампами и чугунный фонтан, Моран фонтан на площади перед входом на выставку и модели фигур китайца и китаянки (гипсовые бронзированные) для китайского мостика в Царском Селе. Фигуры Шопена были выполнены по французским моделям, что было в целом характерно для его изделий того периода, а морановские «китайцы» - по рисункам русского художника Шварца. Хотя в художественно-стилистическом плане плане они вполне соответствовали экзотической тематике в современной им французской бронзе.

И все же важно отметить, что уже в самом начале 1860-х гг., в то время, когда большинство русских бронзовщиков выполняли свои работы в основном по привозным образцам, Моран одним из первых обратился к воспроизведению в бронзе работ отечественных скульпторов, таких, как Н.С. Пименов и И.П. Витали («Венера, снимающая сандалию»).

С 1857 по 1867 г. Генке, Плеске и Моран являются владельцами единого предприятия. Последний в этой триаде, Моран, несомненно, возглавлял производство, так как прекрасно разбирался в его технологии и организации, а Генке и Плеске были только совладельцами. Фабрика выпускала в это время довольно широкий ассортимент изделий от монументального литья (двери, фонтаны, статуи, люстры) до кабинетных предметов и камерной скульптуры, а также входившие в моду изделия из мельхиора и гальванопластическую продукцию.

С 1857 по 1861 г. наиболее яркими и крупными заказными работами фабрики были 4 большие люстры и алтарная балюстрада для Исаакиевского собора, бронзовые фигуры и барельефы монумента императора Николая в С.-Петербурге, статуя Петра Великого в Воронеже и две большие наружные двери храма Христа Спасителя в Москве. Все работы отличались высочайшим качеством отливки.

Именно традиции прекрасно выполненного монументального литья, воспринятые Мораном, будут продолжены на этом предприятии почти до последнего года его существования.

Начало самостоятельной работы Морана

Во второй половине 1860-х гг. происходит отделение А.П. Морана от компаньонов: в 1867 г. на Всемирной выставке в Париже Генке и Плеске (Моран при этом не упоминался) выставили бронзовые царские врата, выполненные по заказу для православной церкви в Иерусалиме, после чего их имена исчезают из статистических справочников. С этого года (по некоторым данным, с 1870 г.) Моран выступает как самостоятельный фабрикант.

В 1880-е гг. фабрика перерастает в завод, который, кроме бронзы, выпускал еще гальванопластическую продукцию и недорогие вещи из бронзированного цинка. Чутко ориентируясь в художественных тенденциях своего времени, Моран в соответствии с многообразной стилистикой историзма в 1860-е гг. использует барочные и рокайльные формы, а, начиная с 1870-х гг., обращается к национальной тематике в скульптуре и декоративных изделиях.

К выставке 1870 г. были выполнены царские врата и люстры в русско-византийском стиле, а также томпаковый самовар в виде петуха по рисунку И.А. Монигетти. Значительную долю продукции завода составляла камерная пластика по моделям А.М. Опекушина, М.О. Микешина, Р.Р. Баха, И,Я. Гинцбурга, Н.А. Лавереџкого, Л.В.Позена, А.Л.Обера и других известных скульпторов. В продукции фабрики в 1870-1880-е гг. преобладали портретные изображения известных деятелей отечественной культуры.

Среди них очень качественным, чистым литьем выделяются довольно крупные по размерам – до 90 см – отливки, представляющие собой уменьшенные воспроизведения монументальных памятников. Как и все русские бронзовщики, Моран не выпускал больших серий камерных скульптур, отливая, как правило, единичные авторские заказные или выставочные работы. А такие камерные скульптуры, как «Бык-победитель» А.Л. Обера (1878 г.) или «Скиф» Л.В. Позена (1890 г.) могли быть выпущены малым тиражом благодаря популярной тематике и определенному спросу на бронзовую анималистику и историко-национальную тематику.

Из всех существовавших в Петербурге и Москве во второй половине XIX в. фабрик и заводов единственными конкурентами Морана по качеству изделий и объему производства могли быть только предприятия Шопена и Верфеля. В 1860-1880-е гг. завод Морана был одним из крупнейших в России и поддерживал свою славу не только и не столько интерьерными вещами, но, прежде всего, монументальными отливками, выполнявшимися по государственным заказам.

На заводе из так называемой сукрасной бронзы, устойчивой к перепадам температуры и действию атмосферных осадков, были отлиты памятники Александру II для Нижнего Новгорода, Рыбинска и Петрозаводска, Александру III – для Москвы и Иркутска и величественный памятник Екатерине II, установленный в Петербурте. Этот период можно отметить, как время наиболее продуктивной работы предприятия Морана, и его наибольшей славы.

Кризис середины 1880-х гг. в бронзолитейном производстве, видимо, затронул и предприятие Морана, который был уже в преклонных годах. В 1892 г. Моран уехал во Францию, где и умер в 1904 г.

Преемники Морана

На рубеже веков завод сокращается до размеров небольшой фабрики и несколько раз меняет своих владельцев. Моран передал предприятие французскому подданному Сергею Антоновичу Гоне, который владел им примерно до 1899 г. Затем в течение нескольких лет владельцем числился его брат Генрих Антонович Гоне. Около 1907 г. фабрика переходит к Эдуарду Петровичу Гакеру, который уже много лет работал здесь управляющим и был высококвалифицированным специалистом бронзолитейного дела. Гакер возглавлял фабрику до ее закрытия в 1918 г. Имя Морана в России настолько ассоциировалось с высококачественным художественным и монументальным литьем, что было сохранено последними владельцами предприятия с небольшим дополнением: «А. Моран Преемник».

В 1893 г. камерная скульптура фабрики экспонировалась на Всемирной выставке в Чикаго, представляя отечественное бронзолитейное производство наряду с изделиями фабрики Н. Штанге и завода К.Ф. Верфеля. Именно к периоду конца XIX – начала ХХ вв. относятся отливки по моделям Е.А. Лансере, которые имеют клеймо «А. Моранъ Преемн.» или «отл. зав. А. Моранъ пр.». Кроме этого, завод в последний период существования выпускал интерьерную скульптуру – статуи, бюсты, люстры, иконостасы, а также памятники и их орнаментальные украшения.

Из всех основанных в XIX в. бронзолитейных фабрик Москвы и Петербурга только заводы Верфеля и Морана просуществовали до начала советского периода. Происходившие в России события не могли не отразиться на состоянии производства и его сокращении – сказывались увеличивавшийся с начала ХХ века спрос на массовую недорогую продукцию из сплавов-заменителей бронзы, затем начало Первой мировой воины и революционные события. К 1917 г. на заводе оставалось всего 35 рабочих, выпускалось главным образом монументальное литье.

И после Октябрьской революции предприятие не закрывается, хотя сокращается до минимума. В 1918 г., с началом гражданской воины, силами трех оставшихся рабочих единственный функционирующий литейный цех переходит на выпуск ручных гранат и других метательных снарядов.

В этом же, 1918 г., фабрика закрывается, и Гакер с двумя мастерами-литейщиками переходит работать в литейный цех завода «Красный выборжец». Здесь он передает свой замечательный профессиональный опыт молодым мастерам и участвует в отливке одного из первых монументальных памятников В. И. Ленину «Ленин на броневике», который был установлен у здания Финляндского вокзала.

Последнее упоминание о Гакере можно найти в проспекте завода «Красный выборжец» за 1925 г., где упоминается о том, что руководство организованным при заводе в 1924 г. художественно-монументальным бронзолитейным отделом «поручено лицу, работающему в этой отрасли более 30 лет, бывшему руководителю известной ленинградской бронзолитейной фабрики «А.Моран», отливавшей в прежнее время 90 процентов всех сооружаемых в стране художественных монументов».

Еще в обзорном материале «Фабрично-заводская промышленность и торговля России» (СПб., 1893), в статье, освещающей состояние этой области металлообрабатывающего производства, была дана очень высокая оценка той роли, которую сыграло производство А. Морана в развитии русской художественной бронзы в XIX в. Одной из главных его заслуг стало воспитание на протяжении длительного существования предприятия нескольких поколений высококвалифицированных литейщиков, формовщиков и чеканщиков, которые затем использовали свои опыт и знания, уходя в другие мастерские или открывая свои собственные. Продолжение этой профессиональной преемственности мы видим и в судьбе последнего владельца фабрики Морана, способствовавшего в 1920-е гг. Сохранению богатейших традиций русского художественного бронзового литья.